ретроспективное... о себе и о родителях

[MagdaM]

Я знаю, что мои родители читают мой дневник. По крайней мере, мама. Я сама ее учила пользоваться дайрами, и знаю, что каждая моя запись к тому же идет ей на мыло. И мне это нравится. А еще больше мне нравится, что мне это нравится. Я несколько раз делала этот выбор - быть с родителями красивой или настоящей. Каждый раз в пользу "настоящей", и каждый раз они меня удивляли.

Первый раз это было в первом студенчестве, когда мне в какой-то момент надоело писать одинаковые целлулоидные письма, тогда еще бумажные: "У меня все хорошо. Погода у нас хорошая. Я учусь хорошо..." и в какой-то момент я с внутренней холодной решимостью написала, как есть. Про то, что меня волнует, о чем я думаю, чего хочу в жизни. Почему-то большая часть того письма была про политику, не знаю уж с какого перепуга. Но главное было в том, что в политических взглядах на тот момент мы с отцом расходились, а я написала как есть. Отправила и стала ждать ответ. Полагая, что придет отлуп или обычное письмо про хорошую погоду. А когда таки мне ответили... было так странно. Письмо было человеческим, живым. Там было и про политику тоже. И не с позиции "что ты можешь понимать, овца", а на равных, с аргументами. И про их жизнь было тоже по-настоящему. Это было доверие на доверие. Меня поразило.
Потом как-то эти ощущения затерлись, письма я все равно была не любитель писать, но ниточка близости осталась. Потом они поддержали меня в желании рожать дома. Вернее, поддержал муж, остальные были поставлены перед фактом, но если родители мужа были в глубоком шоке и неодобрении. И спасло меня только то, что все было прекрасно во-первых и то, что за десять дней до того, как я родила, умерла бабушка мужа от явной врачебной ошибки, даже халатности, потому что ошибку заметила даже свекровь и несколько раз переспрашивала врача, не повредят ли подобные назначения при таких проблемах со здоровьем. Получив очередное утверждение, что не повредят, она согласилась на назначения, и произошло именно то, чего она предугадывала - смерть ее матери от сердечного приступа. Так что мое отсутствие пиетета к врачам на этом фоне не выглядело таким уж бредом, то мои родители ограничились "Ну, мы полагаем, ты знаешь, что делаешь. Не нам отсюда тебя судить там. Рады, что все хорошо. " И я была им за это очень благодарна.
Да, еще была одна вещь, которая грела меня долгие годы, пока окончательно не потеряла актуальность. Это еще когда они отпускали меня учиться в ФМШ - с Чукотки в Сибирь, жить почти без присмотра, среди ровесников... в общем, уже провожая на самолет после регистрации, мама сжала меня в объятиях, заглянула в глаза и сказала:
"Дочь, ты просто знай, если что, каких ошибок бы ты не наделала, ты всегда сможешь вернуться к нам, мы всегда тебя будем любить и примем тебя, если тебе будет нужно". Она тогда имела в виду, что если я принесу в подоле, то они не вычеркнут меня из списка дочерей, а помогут. Ну, по крайней мере, я так ее поняла. И, возможно именно поэтому с этим вопросом, как и с другими (наркотики, алкоголь... ) у меня не было никаких проблем. У меня были друзья курившие, глотавшие таблетки, кто-то даже умел что-то такое варить, я участвовала в студенческих попойках и многие из моих знакомых вели достаточно вольную сексуальную жизнь. И мне было просто дружить с ними и при этом оставаться собой, не менять свои привычки только потому, что в приятной мне компании привычки другие. Доверие родителей заставляло меня заранее оценивать последствия. И, отчего-то оно же позволяло не прогибаться под желание окружающих приобщить меня к тем сторонам бытия, к которым приобщаться не хотелось. Причем как-то все получалось спокойно, без надрыва и отстаивания своих прав. Я говорила "не хочу", и это "не хочу" уважали. Даже в очень спорных ситуациях, как сейчас вспоминаю.
У нас не было идеальных отношений с родителями. Некоторые их педагогические приемы заставляли меня шептать в бессильной ярости, давясь слезами "вот такого я со своим ребенком никогда делать не буду!". Кстати, и не делаю. Не по детской памяти, а потому, что я тогда была права. Не стоит делать таких вещей с детьми, если можешь себе позволить поступать иначе. Я в большей части своей жизни - могу. Но все же у меня было то, что было далеко не у всех детей - отношения были. Меня замечали, иногда возникало единое пространство на троих - я и родители. Его я вспоминаю до сих пор. Наверное, внукам буду рассказывать, как мы на городском конкурсе "Папа, мама, я - спортивная семья" заняли второе место . И как мы уговаривали маму все же принять участие, как она отказывалась, а потом, когда мы уже плюнули, и решили просто пойти посмотреть, вдруг согласилась.
В общем, эти островки единения дали мощную почву для роста. Может, такие моменты и учат доверию к миру, единению с близкими, а через них с миром. И когда это есть, можно многое пережить.
Потом, став сама родительницей, я стала гораздо лучше понимать своих. Ну еще моя теперешняя профессия требовала переосмысления своего личного опыта, прежде всего детского, так что детских обид на родителей у меня давно нет. Есть грусть от того, что многое было не лучшим образом, есть благодарность от того, что кое-что было так, что лучше не бывает. Ну и конечно, все недостатки продолжения достоинств и наоборот: наши детско-родительские конфликты не только делали больно и мешали жить, но и оттачивали определенные свойства личности, очень мне пригодившиеся впоследствии.
Моя любовь к родителям стала иной. Не зависимой, как в детстве, а равной. Я их очень люблю, обоих. Я их уважаю. Переживаю, когда у них свои сложности. Могу как придти за поддержкой, так и подставить плечо. Они очень очень важные люди в моей жизни. Но самое главное, я наконец их вижу как людей. Не просто как папу и маму. И эти люди мне дороги. Они не совершенны, ну так и я несовершенна, это ничего не меняет. Они мне просто дороги и все. Я их люблю и уважаю. И знаю, что меня тоже любят. И уважают.